Отряды повстанцев, взявших Оренбург, для встречи Войскового атамана и правительства были выстроены в конном строю. Сам атаман ехал с непокрытой головой, держа в руке атаманскую булаву, у адъютанта был огромный букет цветов, поднесенный Дутову. Начальники отрядов доложили атаману о взятии города. На Форштадтской площади Дутова встречало духовенство и густые толпы горожан. Празднично одетые дамы бросали цветы. Архиепископом Оренбургским Мефодием (Герасимовым) был отслужен торжественный молебен, после которого состоялся прием депутаций и военный парад. Во время встречи Дутов объехал войска и депутации, а затем спешился и подошел к группе членов Учредительного собрания, где его приветствовали И.П. Нестеров и временно исполнявший должность Войскового атамана К.Л. Каргин, торжественно передавшие атаману законную власть в войске. Оренбургский городской голова поднес Дутову хлеб-соль. Затем торжественная процессия в сопровождении духового оркестра проследовала к центральной гостинице, где и расположился Дутов с членами правительства.
Среди встречавших Дутова был и будущий академик, директор Эрмитажа и известный историк Б.Б. Пиотровский (его отец являлся с 1918 г. директором оренбургской гимназии), который вспоминал: «Помню и торжественную встречу атамана Дутова, во время которой мы хором под управлением дьякона пели кантату в честь атамана. Вспоминаю первые слова: «Слава высшему зиждителю, мира знания754 благого! Слава!» В торжественной процессии Дутов шел спешившись, с фуражкой в руке, а его конь был украшен цветами»755. По свидетельству очевидца, «А.И. Дутов сильно изменился. Заботы, шестимесячные испытания, перенесенная тяжелая болезнь наложили свои следы»756. Дутов «скромно» заявил встречавшим, что победу над большевиками нельзя приписывать исключительно ему одному, поскольку «победа достигнута объединившимся казачеством, которое убедилось, наконец, что его Войсковой Атаман был прав»757.
В приказе № 37 по Оренбургскому военному округу от 8 июля (25 июня) Дутов поблагодарил граждан Оренбурга за теплую встречу и отметил: «Широкое гостеприимство, ласка и привет тронули до глубины души весь отряд. Среди встречавших я (Дутов. – А. Г.) видел все классы населения… Это указывает на признательность всего населения казакам за очищение Оренбурга от большевиков… Минуты, которые пережили мы, пришедшие, не забудутся никогда… Рабочие. Вы боитесь нас, казаков, и это напрасно. Я видел Вас среди молящихся на площади, значит, Вы не забыли Бога. Я вижу Вас на работе у станков, значит, Вы признаете новую власть. Живите мирно и спокойно. Кара коснется только насильников и красногвардейцев»758.
В обстановке эйфории после освобождения Оренбурга от красных было написано стихотворение Л. Кострова «Этапы», повествовавшее о событиях первой половины 1918 г. в войске759:
Нам январь принес печали,Головою всяк поник:В январе мы все узнали,Что такое «большевик».Появились комиссары, —Трепещи же, человек!Шашку, китель, шароварыВо дворе зарыл я в снег.
Блага всякие народуОбещает Цвиллинг – враль…Краснолицую «свободу»«Углубляет» все февраль.И «буржуи» углубляютВ землю золото свое…Комиссары обирают.По закону – все мое!
В марте глубже всяк зарылся;Только выгляни – каюк!А язык наш превратилсяВ настоящий «волапюк»:Там Совдепы, Совнаркомы,И Викжель, и Викжедор,Совнархозы, ИсполкомыИ тому подобный вздор!
Виснут тучи темной Хмарой,Пули слышится свирель…Сообщение с СамаройПрекратил совсем апрель,Выставлять боимся рамы,Не идем дальше крыльцаС красной лентой ходят хамыИ их дамы без конца.
Май. В осадном положеньеДержат город казаки.Понемногу пораженьяТерпят «красные» полки.Каждый день грохочут пушкиИ стрекочет пулемет…Держит ушки на макушкеХулиганский всякий сброд.
Весь июнь не без боязниВыходили на крыльцо:Каждый день расстрелы, казни…Всюду наглое лицо.Лишь одна в ходу игрушка —Будь ты прав или не прав, —Всюду «мушка», только «мушка»,Кроме «мушки» нет забав.
Над свободой надругались.Но исчез кровавый бред.Тучи черные прорвались,И кошмара больше нет!
По возвращении Дутова в Оренбург 11 июля приказом № 85 на жителей пригородных слобод города (Нахаловки, Новых мест, Кузнечных рядов), иногородних Форштадта (казачьего предместья Оренбурга. – А. Г.), как принимавших активное участие в грабежах населения при большевиках, была наложена денежная контрибуция в размере 200 000 руб., которую необходимо было выплатить до 12 часов дня 19 июля 1918 г.760 По мнению Дутова, контрибуцию должны были выплачивать лица, виновные в грабежах761. Думается, при такой постановке вопроса мера справедливая, однако проблема заключалась в том, что наиболее активные участники грабежей, опасаясь возмездия, скорее всего, покинули город вместе с красными. Обложение Дутовым рабочих окраин было лишь ответной мерой, поскольку еще 16 февраля 1918 г. оренбургский ВРК наложил на оренбургскую буржуазию контрибуцию во много раз большую – 10 миллионов руб.762, на буржуазию Илека в марте 1918 г. красными была наложена контрибуция в 3 миллиона руб., которую предписывалось внести в 24 часа763, такую же сумму должна была внести и буржуазия Троицка764. Несколько позднее, в августе 1918 г., красные взяли в заложники 65 орских купцов, потребовав с них 3,5 миллиона руб.765 Контрибуциями, правда гораздо меньшими по сумме, облагалось даже явно не относившееся к «имущественным классам» население станиц (Покровской – 500 000 руб., Григорьевской, Прохладной и Угольной – 560 000 руб., Кичигинской – 75 000 руб., Нижнеувельской – 50 000 руб.766). Это только достаточно разрозненные опубликованные данные, реальная же сумма денежной контрибуции, выплаченной населением Оренбургской губернии и войска красным, не поддается подсчету767. А ведь были еще не менее обременительные для населения реквизиции зерна и скота (иногда, как, например, в станице Сорочинской, у казаков изымалось даже зерно непосредственно необходимое для посева).
Население Оренбурга было официально уведомлено о том, что казачья администрация не допустит в городе погромов ни на религиозной, ни на национальной, ни на классовой почве768. 8 июля в Оренбург из станицы Линевской был переведен повстанческий съезд делегатов объединенных станиц 1-го военного округа. Дутов активно взялся за организацию антибольшевистской борьбы: уже 7 июля был восстановлен Оренбургский военный округ, атаман вступил в командование всеми войсками Оренбургского казачьего войска. Начала проводиться регистрация офицеров округа, не исключая и отставных. Казачество рассматривалось Дутовым как кадр возрождения национальной армии. Атаману, длительное время отсутствовавшему в войске, необходимо было срочно повысить свой авторитет в глазах казаков и добиться признания своего атаманского статуса руководителями повстанческих формирований, стихийно возникших на территории войска автономно от него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});